Политика, а не климат: названы истинные истоки конфликта в Сирии

Распространенное мнение о том, что гражданская война в Сирии, начавшаяся в 2011 году, была спровоцирована сильной засухой и может считаться «климатическим конфликтом», оказалось ошибочным. Новый доклад Института водных ресурсов, окружающей среды и здравоохранения при Университете ООН (UNU-INWEH) опровергает эту популярную в СМИ теорию, доказывая, что первопричиной коллапса стали системные провалы в управлении, а не природные катаклизмы.

Анализ спутниковых данных и опросы фермеров позволили авторам исследования, озаглавленного The Drought-Migration-Conflict Nexus: Was the Syrian Civil War Really Caused by Climate Change?, прийти к выводу, что семена кризиса были посеяны задолго до засухи 2007–2009 годов. Установлено, что с 2001 по 2016 год было заброшено 19% пахотных земель. Этот структурный коллапс начался не из-за отсутствия дождей, а стал результатом многолетней пагубной государственной политики, глубокого социального неравенства и внезапной отмены субсидий, оставившей беднейших фермеров без средств к существованию.

«Мы обнаружили, что миграция до войны была обычной стратегией адаптации среди сельских жителей даже в годы без засухи. Обвинять в случившемся нехватку дождей – значит игнорировать политические решения, которые лишили фермеров системы поддержки», – заявила ведущий автор доклада, доктор Лина Эклунд. Она подчеркнула, что сельскохозяйственная система смогла восстановиться после засухи, однако именно сочетание последствий конфликта и долгосрочного неэффективного управления заставило людей покинуть свои земли.

Доклад развенчивает миф о том, что засуха 2007–2009 годов вызвала немедленный сельскохозяйственный коллапс, спровоцировавший восстание 2011 года. Напротив, спутниковые снимки показали удивительную устойчивость сектора: к 2010 году, всего за год до начала войны, посевные площади восстановились почти до рекордного уровня, покрывая около 90% пахотных земель. Однако за этим восстановлением скрывалось глубокое разделение на «победителей и проигравших». В то время как поддерживаемое государством орошение продолжалось в привилегированных районах, мелкие фермеры на северо-востоке страны столкнулись с идеальным штормом – отменой субсидий на топливо и удобрения в 2008–2009 годах, что за одну ночь утроило стоимость дизельного топлива для ирригации.

Исследование показывает, что довоенная миграция была преимущественно внутренней и цикличной, служа традиционным механизмом экономического выживания. Только после 2011 года, под давлением насилия гражданской войны, миграция превратилась из адаптивной стратегии в вынужденное и постоянное перемещение без шансов на возвращение. В то же время соседние регионы, например, некоторые части Турции, смогли смягчить аналогичные климатические стрессы благодаря более эффективному управлению водными ресурсами.

Основными причинами кризиса стали не экологические факторы, а десятилетия государственной политики, поощрявшей выращивание водоемких культур, таких как хлопок и пшеница. Это привело к истощению запасов грунтовых вод и создало так называемую «социально-экономическую засуху», которая сохранялась даже после возобновления дождей. Уязвимость усугубилась резким переходом к «социальной рыночной экономике», в рамках которой были урезаны меры социальной защиты, что лишило фермеров финансовой подушки безопасности.

«Примитивные ярлыки, такие как «климатические войны», позволяют неэффективному управлению уйти от ответственности, – отметил директор UNU-INWEH, профессор Кавех Мадани. – Упрощенные трактовки могут вызвать большой ажиотаж в СМИ, но они упускают из виду сложные причинно-следственные связи, которые необходимо понимать для достижения стабильности и справедливости. Мы не можем решить проблемы национальной безопасности, связанные с водой, просто глядя на небо. Вместо этого нам нужно исправлять системы, которые решают, кто получает воду, а кто страдает от жажды».