Норвежский лес: почему все деньги достаются лесорубам, а не природе?

Новое исследование выявило серьезные пробелы в том, как распределяются инвестиции в управление лесами Норвегии. Оказалось, что несколько важнейших услуг, которые лесные экосистемы предоставляют человеку и природе, остаются без достаточного финансирования или полностью игнорируются.

Леса играют жизненно важную роль, обеспечивая общество широким спектром так называемых экосистемных услуг. К ним относятся как материальные блага – древесина, пища и чистая вода, так и регулирующие функции, поддерживающие жизнь на планете: хранение углерода, очистка воды и формирование почвы. Кроме того, леса создают среду обитания для множества видов и несут культурную ценность, предоставляя возможности для отдыха и духовного обогащения. Когда экосистемы деградируют, эти услуги сокращаются, ставя под угрозу благополучие общества.

Экономические инструменты, такие как субсидии и налоговые льготы, обычно нацелены на услуги, которые можно продать на рынке, – в первую очередь древесину и лицензии на охоту. В то же время нерыночные услуги, такие как поддержание биоразнообразия и регулирование климата, во всем мире находятся в упадке. Исследователи изучили норвежские политические документы и бюджеты, сопоставив их с данными о состоянии экосистемных услуг.

Анализ показал, что услуги, имеющие рыночную ценность, привлекают подавляющее большинство инвестиций. Одна только продажа древесины ежегодно приносит почти 600 миллионов евро. Охотничьи лицензии добавляют еще 70 миллионов евро, а государственное финансирование и налоговые льготы для лесозаготовителей – еще 38 миллионов евро в год. «В отличие от этого, экосистемные услуги, которые сложнее измерить и которые обычно не продаются на рынке, получают лишь малую часть инвестиций по сравнению с древесиной», – говорит Элизабет Вейвог Хелсет, ведущий автор исследования и научный сотрудник Норвежского института исследования природы (NINA). Единственным исключением являются государственные расходы на добровольную охрану лесов, составляющие 43 миллиона евро в год.

Постоянное стимулирование лесозаготовок ограничивает способность лесов предоставлять другие услуги. Промышленное лесное хозяйство часто связано с вырубками и развитием инфраструктуры, что негативно сказывается на долгосрочном потенциале лесов в обеспечении круговорота питательных веществ, защите от экстремальных погодных явлений и сохранении среды обитания. Исследование также не выявило экономических инструментов, напрямую поддерживающих культурные связи между людьми и лесами.

Чтобы достичь устойчивой и сбалансированной модели управления, авторы исследования рекомендуют перераспределить средства. «Мы рекомендуем направить средства от чрезмерно поддерживаемых услуг, таких как производство древесины, в пользу тех экосистемных услуг, которые находятся в упадке», – заявляет Хелсет. Это означает переход от модели, ориентированной преимущественно на «зеленую экономику» и создание так называемой биоэкономики, к более комплексному подходу.

Существующая политика в основном соответствует пути наращивания производства и секвестрации углерода. При этом практически не уделяется внимания таким направлениям устойчивого развития, как сокращение производства и потребления или укрепление традиционных знаний и связей человека с природой. «Настоящая трансформация к устойчивости потребует большего, чем просто перераспределение финансовых потоков, – заключает Хелсет. – Нужна политика, которая признает весь спектр ценностей леса: биоразнообразие, культурное значение и регулирующие функции экосистемы, гарантируя, что будущее управление будет выходить за рамки заготовки древесины».