Ерлан Жумабаев 
Торговля рыбой тотоаба напоминает сюжет криминального триллера. Здесь есть огромные деньги, наркокартели, противостояние с властями, а в перекрестном огне оказываются целые сообщества и вымирающие виды. Удивительно, но в центре этого конфликта находится крупная, но непримечательная на вид рыба из Калифорнийского залива.
Ее плавательный пузырь на черном рынке в Китае ценится дороже золота. «Плавательный пузырь тотоабы может продаваться по цене до 80 000 долларов США за килограмм», – отмечает морской биолог Джулия Лоусон из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре. Этот орган используется для приготовления деликатесов, в качестве дорогих подарков и как объект для спекулятивных инвестиций. Браконьерство процветает, несмотря на международный запрет на торговлю тотоабой, действующий с 1977 года.
Главной жертвой этой незаконной охоты стала не только сама тотоаба, но и калифорнийская морская свинья, или вакита. Этих уникальных китообразных, запутывающихся в сетях браконьеров, по данным на 2024 год, в мире осталось всего от шести до восьми особей. Незаконный промысел и торговлю контролирует картель «Синалоа», чья деятельность дестабилизирует весь регион.
В поисках выхода из тупика исследователи из Калифорнийского университета и французского института AgroParisTech предложили неожиданное решение. Их анализ, опубликованный в журнале Ocean Sustainability, показывает, что рыночный подход – а именно легализация экспорта выращенной на фермах тотоабы – может оказаться эффективнее строгих запретов. Аквакультура тотоабы не является чем-то новым; ее уже разводят в Мексике для внутреннего рынка. Однако международная торговля по-прежнему под запретом.
Чтобы легальное разведение вытеснило браконьерство, должны быть соблюдены четыре условия. Во-первых, издержки браконьерства должны быть высокими, а они действительно значительны из-за взяток, топлива и рисков. Во-вторых, фермерство должно быть дешевле, что, по данным анализа, уже так. Государственные субсидии в размере 6 миллионов долларов в год могли бы сделать его еще более конкурентоспособным.
Третье и самое сложное условие – потребители должны считать плавательные пузыри диких и выращенных рыб равноценными. Если этого не произойдет, легализация просто создаст параллельный рынок, не снизив спрос на дикую рыбу. Наконец, спрос не должен резко возрасти после легализации. Исследователи опасаются, что снижение цен и стигмы может спровоцировать рост спроса более чем на 20%, что сведет на нет все усилия. Для противодействия этому они рекомендуют проводить образовательные кампании.
Не менее важен и вопрос реакции картеля. Аналитики рассмотрели два сценария. В первом – ценовая война, где картель попытается вытеснить легальных фермеров с рынка, завалив его дешевым товаром. Этот сценарий губителен для дикой популяции. Во втором, более вероятном, картель примет новые правила игры и сократит объемы добычи, чтобы сохранить высокие цены и прибыль при меньшей доле рынка. Это приведет к снижению браконьерства.
Удивительно, но даже если картель захватит контроль над легальными аквафермами, это может принести еще лучшие результаты для сохранения дикой рыбы. У синдиката будет гораздо меньше стимулов вкладываться в дорогостоящий и рискованный браконьерский промысел, если можно управлять менее затратным легальным предприятием. Авторы исследования считают свои выводы веским основанием для реформы, но признают, что любой шаг должен сопровождаться механизмом, позволяющим немедленно отменить легальную торговлю, если что-то пойдет не так. Как заключил один из авторов, профессор Саймон Джин, «иногда лучший способ обуздать чрезмерную добычу – это скорректировать рыночные механизмы, а не полагаться только на строгие государственные и международные правила».
Айсулу Базарбаева 
