Климатический провал Британии: почему «зеленая» политика осталась на бумаге

На протяжении более десяти лет, с 2010 по 2024 год, Великобритания демонстрировала заметный застой в одной из ключевых областей климатической стратегии – повышении энергоэффективности жилых зданий. Несмотря на законодательно закрепленную цель достичь углеродной нейтральности к 2050 году, прогресс в утеплении домов оказался минимальным. Новое исследование, опубликованное в научном журнале Energy Research & Social Science и основанное на интервью с десятками британских политиков и чиновников, раскрывает сложную картину политических и бюрократических причин этой пробуксовки.

Проблема стала особенно очевидной после 2012 года, когда количество устанавливаемых мер по теплоизоляции, таких как утепление чердаков и стен, резко сократилось по сравнению с предыдущими годами. Запущенные правительством флагманские инициативы, призванные исправить ситуацию, обернулись громкими провалами. Программа Green Deal, предлагавшая кредиты на модернизацию жилья, не вызвала интереса у домохозяйств. Позже, в 2020 году, стартовала программа Green Homes Grant, но из-за недоработок в ее структуре и сложностей с доступом к ней, она была свернута уже через несколько месяцев, охватив лишь малую долю от запланированного числа домов.

Одной из фундаментальных причин бездействия стала общая политическая обстановка. Период с 2010 по 2024 год был для Великобритании временем высокой турбулентности – референдум по Brexit, сложные переговоры о выходе из ЕС и частая смена премьер-министров отвлекали внимание правительства от долгосрочных стратегических задач, к которым относится энергоэффективность. Кроме того, идеология находившихся у власти консервативных правительств с настороженностью относилась к прямому государственному вмешательству в экономику и жизнь граждан. Идеи введения строгих регуляций или принуждения домовладельцев к дорогостоящим работам воспринимались как «государство-нянька», что шло вразрез с политической философией партии.

Сама сфера энергоэффективности оказалась крайне «непривлекательной» для политиков. В отличие от строительства крупных объектов, таких как ветряные электростанции, модернизация жилья – это сложный и распределенный процесс, затрагивающий миллионы частных домов. Он требует значительных первоначальных вложений, а его реализация связана с рисками некачественного исполнения работ, что может привести к негативным публикациям в прессе. Этот процесс лишен зрелищности и не дает возможности для ярких фотоотчетов, что снижает его привлекательность для министров, чья карьера часто зависит от быстрых и заметных достижений.

Провалы программ Green Deal и Green Homes Grant создали мощный негативный эффект обратной связи. В коридорах власти тема энергоэффективности стала считаться «токсичной». Чиновники и политики стали избегать ее, опасаясь повторения неудач и репутационного ущерба. Эти провалы также подорвали доверие со стороны бизнеса. Компании, занимающиеся установкой теплоизоляции, понесли убытки из-за резких изменений государственной политики, что привело к сокращению их мощностей и нежеланию инвестировать в отрасль в будущем. Возник порочный круг – отсутствие стабильной политики привело к деградации рынка, что, в свою очередь, сделало запуск новых масштабных программ еще более сложным.

Внутренняя работа британского правительства также создавала препятствия. Ключевым барьером было постоянное противостояние между профильными министерствами, отвечавшими за энергетику, и Казначейством – ведомством, контролирующим государственные расходы. Казначейство традиционно придерживалось скептической позиции в отношении долгосрочных инвестиций в энергоэффективность, рассматривая их через призму краткосрочных затрат и сомневаясь в их экономической целесообразности. Для преодоления этого сопротивления требовалась сильная политическая воля со стороны премьер-министра, которой в данном вопросе не было.

В итоге, несмотря на периодические всплески интереса к проблеме, например, во время пандемии COVID-19 или энергетического кризиса, политика в этой сфере оставалась фрагментарной и непоследовательной. Принимаемые меры были скорее реакцией на текущие события, а не частью долгосрочной стратегии. Примечательно, что этот застой произошел не из-за активного лоббирования со стороны крупных энергетических компаний, как это часто бывает в других областях климатической политики. Причиной стала совокупность внутренней политической культуры, неудачного опыта прошлых инициатив и особенностей бюрократического процесса, которые сделали сложную, но важную задачу практически нерешаемой.